Ландшафт территорий христианских храмов и монастырские сады

ЛАНДШАФТ ТЕРРИТОРИЙ ХРИСТИАНСКИХ ХРАМОВ И МОНАСТЫРСКИЕ САДЫ -
ДИЗАЙНЕРСКИЙ ПРОДУКТ ИЛИ ПРОЕКЦИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ? 

Архитектурный образ храма в сознании большинства современных людей строится на основе глубинных ассоциаций с народными культурно-историческими образами. Так, из-за тяжеловесных пропорций здания и куполов облик многих псковских, новгородских храмов ассоциируется именно с былинным богатырем в доспехах, по пояс вросшим в землю. Изящные пропорции храма Покрова-на-Нерли (под Владимиром), напротив, сродни образу стройного юноши-воина, стерегущего русские равнины. Местный ландшафт его только усиливает: храм расположен на заливном лугу в устье двух извилистых рек, рядом с озером с естественными куртинами ириса сибирского, кубышек. Но будут ли искусственные посадки цветов, кустарников из арсенала озеленителей гармонично дополнять сложившийся природный стиль территории храма?

Назрел вопрос, в какой мере при проведении ландшафтных работ вокруг христианских храмов необходимо опираться на их архитектурный образ. Следует определиться и в том, какими христианскими символами, средствами дизайна и приемами благоустройства можно выразить православное мироощущение в саду при храме, при этом соблюдая в ландшафте баланс между историчностью и парадностью оформления, потребностями музейно-туристического дела и светского общества. Какие материалы и растения помогут сделать территорию храма уникальной и притягательной для публики, но в то же время удобной для прихожан.

Вначале попробуем разобраться, в чем выражается для русского верующего человека христианская символика наружного ландшафта, какова ее роль в садах католических монастырей и храмов. У католиков растения являются составляющей убранства территории, а композиции увязаны с архитектурой соборов. На территории главных религиозных центров типа Ватикана ландшафт несет идеологическую нагрузку, а его растительный символ часто оказывается доминантой храмового комплекса, как, например, гигантская скульптура шишки во дворе шишки Пинии в Ватикане. 

Церковь Дмитрия Солунского (с.Дмитровское Красногорского района Московской области)

Архитектура храмов католической Европы XI-XII вв. формировалась в первую очередь под влиянием романского стиля. Для понимания сущности отличий православного храмового строительства от западноевропейского, будет полезно коснуться и католической архитектуры крепостного типа.

 Важно отметить, что внешний облик большинства европейских церквей в романском стиле отличает массивность, простая геометричность (цилиндр, конус, параллелепипед, пирамида), созвучная мироощущению людей, ищущих в храме духовной поддержки, осознающих всю враждебность и противоречивость мира за высокими крепостными стенами, окружавшими храмы.

Храмовые комплексы внутри городов (построенных в основном из песчаника) также выглядели как инородные природному окружению постройки. Большая теснота средневековых городов требовала лаконичности в благоустройстве и экономии внутреннего пространства церковных дворов.

По сравнению с просторными природными садами-рощами античности, монашеские насаждения католиков были садами ограниченных пространств. По составу растительности они сильно уступали даже садам древнего Рима. Правящая светская элита владела подавляющим количеством земли, а католические ордена были сильно ущемлены во владении участками. Многим орденам (например, францисканцам) до 1237 г. разрешалось владеть лишь участками внутри монастырей, используя их только как декоративный райский двор. Тем не менее, сады культивировали даже нищенствующие католические ордена. Так утвердились симметричная, геометрически правильная система разбивки сада, каноны размещения растений, позднее заимствованные светскими садами голландских и французских вельмож.

Предпочтение в монастырских садах имели в первую очередь лекарственные растения и пряно-ароматические виды (мята, шалфей, рута), в том числе и обильноцветущие кустарники (боярышник, жасмин). Из многолетников были традиционны лилии и гладиолусы. Овощи размещали в традиционно прямоугольных грядах, но красиво организованных рядом с аптекарским огородом. Культ девы Марии выражался в образе кустов белой розы. В архитектуре храмов культ розы также был закреплен - в круглых окнах (розетках) готических соборов, расположенных обычно над главным входом –трансептом.

В условиях расчлененного рельефа, при наличии крупных перепадов уровней, (характерных для монастырей Италии, Папских резиденций) строгая геометрия реализовывалась на каждом отдельном уровне сада, композиционно соединяя три различных сада. Таковы, например, Апостольский сад с двором Святого Дамасо, дворы Бельведерского дворца в Ватикане, вилла папы Пия IV в садах Ватикана. Бельведерский двор имеет форму прямоугольника, к нему примыкает два малых прямоугольника Библиотечного двора, соединяющихся с собственно садом. С 1513 г. сад Пинии строго симметричен, крестообразными пересечениями дорожек поделен на 20 партерных секторов и имеет три круглых образования в середине сада, на трех главных пересечениях. В более поздней планиметрии партерная часть сада Пинии приобретает максимально завершенную симметрию, при которой 4 видовые точки (круглые цветники) расположены на концах креста, пятая, квадратная – в его центре.

Из инженерных объектов благоустройства в небольших садах католиков сооружались фонтаны-колодцы, (реже – фонтаны в их прямом увеселительном назначении), обрамляемые апельсиновыми деревьями, реже - яблонями с райскими яблочками и один (обычно квадратный или круглый) водоем. Богатые монастыри устраивали собственный водопровод.

Круглый водоем во дворах католических храмов символизирует и сегодня непорочное зачатие. Монастырские колодцы открытого типа - символы жертвенной жизни Христа. Они также обычно имеют круглую форму (иногда - с механизмом подъема воды). Садовые скульптуры в монастырском саду раньше не использовались, но часто устраивались солнечные часы. Благоприятный климат Европы позволял широко использовать пристенную посадку растений, совершенствовать вертикальное озеленение, сглаживающее относительно мрачный архитектурный облик каменных стен культовых зданий. И у католиков, и у православных христиан виноград в саду воплощал образ страдающего Христа. Также Христу посвящались устанавливаемые на открытом месте каменные кресты (у католиков обычно это был крест с двумя малыми перекрестьями над главной перекладиной, символизирующий власть Папы). Православные же садоводы всегда украшали церковный кресто-камень листьями кустарников и живыми цветами, реализуя символ животворящего креста (иногда – Древа Жизни).

Итак, монастырским садам католиков в основном свойственны небольшие размеры, прямоугольная в плане форма, выровненный рельеф со ступенчатыми переходами на разные уровни сада. Характерной чертой садов было малое число видов растений и водных устройств. Композиционно сад всегда был связан с окружающими его монастырскими постройками и стенами.

Принципы планировки внутри монастырей архитектурыроманского периодавыражены очень ясно. Церковь- главное монастырское здание. Парадный вход через портал уравновешивался выходом из церкви в задний (внутренний) дворик. Пространство внутреннего двора формировали открытые колоннады, дававшие прохладу и тень (актуальные для жаркого климата Италии и Испании). Во Франции внутренний двор назывался клуатр (cloitre), в Англии –клойстер (cloister), что по сути – то же самое, в Германии –Kreuzgang (в семантическом смысле - крестовой проход). Дом настоятеля монастыря (аббата) находился рядом. Далее к церкви примыкали спальни для монахов, трапезная, кухня, винодельня, пивоварня, хлебопекарня, склады, хлева, жилье для работников, дом врача, кухня для паломников, училище, больница и ряд дополнительных резервных жилых помещений. 

Близлежащее монастырское пространство ландшафта между церковью и внешним миром замыкалось на кладбище. Декоративная растительность внутри такого мощеного двора требовала тщательной проработки по форме и символическому наполнению. Популярны были стриженые кустарники и деревья в кадках, горшках. Символично выглядели растущие сплетенными вместе двухствольные растения, (символический дуализм жизни, память о воскрешении Христа, распятого на деревянном кресте). В целом большинство растительных композиций и ландшафтную планировку классического монастырского двора можно отнести к статически равновесному типу. 

Итак, ландшафт при католическом храме (монастыре) не всегда выступает продолжением его архитектурного облика. Вспомним суровые стены и башни монастырей Европы романской эпохи. Несмотря на это наружная отделка порталов, стен над проходами, встроенные барельефы привносят в монастырский сад католиков дух символизма. В средневековой готике культовых сооружений символизм усиливает свою роль - как в наружном убранстве, так и в обустройстве двора и сада. Языком символов, игрой формы он выражает силу религиозных догматов, прочность католического братства. «Католический» ландшафт демонстрирует возможность сближения с Богом через укрощение природы (доведение до совершенства стриженых форм, цветников, лабиринтов и др.), как награда за смирение и победу над низменными человеческими страстями. Так католический менталитет проявляется в создании при храме садового образа рая, а обществу демонстрируется гармония и наполненность смыслом монастырской жизни.

Ландшафтно-архитектурный образ православных соборов и монастырей сложился на основе того, что подавляющее большинство их были не отгорожены от природного ландшафта, не страдали европейским гигантизмом размеров, а напротив, сливались с местностью, даже в городской черте застройки. Часто они строились с учетом открывающегося вида на большую воду или на просторы русской природы. Близость водной стихии, ориентация храмов на реку, озеро являются типично русской чертой ландшафта близ храма, монастыря.

Сады в православных монастырях существенно отличались отзападноевропейских и планировкой, и смыслом. Они, во-первых, были больше по размерам. Церковь реально владела большими наделами земли, занимаясь реальным товарным земледелием (садоводством и огородничеством). При этом часть насаждений утилитарного назначения всегда оставалась в пределах монастырских стен, так как монахи опасались потери части земель в результате политической нестабильности, государственных указов о секуляризации и т.д.

Следует выделять три характерные типа садов при культовых сооружениях Православной Руси – сад утилитарный, декоративный и священная роща. В разных сочетаниях эти сады присутствовали в монастырях и при храмах.

Но, в отличие от монастырских садов Западной Европы, в садах православных храмов использовались совершенно другие растения-символы и их было совсем не много. Это яблоня-полудичка, крупноплодная дичка или народный сорт с красивыми плодами, вишня и крыжовник (кружавник). Боярышник не считался символом страданий Христа, а относился скорее к кустарникам природного окружения. В каком то смысле терновые рощи (источник подвоев для садоводческой практики монахов) олицетворяли Христовы страдания. В образе рай-дерева в православном понимании выступает скромное растение из природного окружения ива-осокорь, по сути ива кустовая с душистой корой –разновидность ракитника, тальника, (такова например алтайская осокорь, по другому – шелюга, пахучий тополь). Сходная порода ивы (верба) фигурирует и в большинстве церковных обрядов с живым деревом (как в храме, так и на улице). Большинство кустарников с ароматными цветками природного происхождения (калина, шиповник) всегда воспринимались не как растения-символы красоты, а как полезные в саду источники плодов или кулисные посадки. Культурная роза – символ Девы Марии у католиков, завезенная в Россию только в эпоху Петра I, никогда не была символом Богоматери и стала выращиваться в монастырских садах только с конца XVIII века, в пору активного обмирщения церкви.

Истинным символом Богородицы в русском православном садувсегдабыла лилия (по церковному- крин). Высаженная у водного источника (криницы), она составляла главный элемент цветочной композиции. Там, где позволял климат (в южной зоне – в Киеве, Чернигове, Козельске), при храмах высаживали виноград – библейский символ священного дерева. В принципе висячие лианы, въющиеся растения в монастырских садах Северо-Восточной Руси были редкостью, но использовались на Юге (монастыри Новоафонский, Хилендарский). Из обильно цветущих пород в ландшафте церквей использовались рябины, орешник, черемуха. Местные породы (вязы, дубы, липы, березы) всегда были формообразующими для рукотворных ландшафтов при храмах.

В русских монастырях обожествлялась сама природа, а не сад, продукт деятельности человека. Человеческая жизнь и ее потребности рассматривались как греховные и недостойные святости. Сады на новых распаханных землях устраивались по преимуществу для утилитарного их использования. Они не были символами рая небесного или рая земного — Эдема. Рай — это окружающая, не измененная греховным человеком природа. Поэтому святой и праведник должны жить среди праведной же природы. 

Академик Д.С.Лихачев отмечал, что идея внутримонастырского сада, возродившаяся в XVI в. с развитием больших монастырей, не опиралась на утвердившиеся в Европе религиозные символы. Не было вообще « никаких указаний на то, что внутримонастырские сады больших общежительных монастырей (Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Соловецкого, Толгского и мн. др.) понимались в символической системе, сходной с символической системой средневековых монастырских садов Запада».

С продвижением монастырей на Север возник тип православного яблоневого сада полностью рукотворного, созданного на каменных островах (практически на насыпном грунте поверх скальной породы), так называемый «ботанический сад Русского Севера». В отличие от благоприятной для садоводства природы Соловецкого архипелага, Валаам отнюдь не был раем для деревьев. В этом типе монастырского сада на островах с особым суровым климатом (на Юго-Западе Карелии) особенно ярко раскрылся талант преобразования природы и агротехническое творчество монахов. Монах Поисий прививкой развел 21 сорт яблони. Некоторые из них прожили 100-160 лет. Сад из 400 яблонь, дававший более 230 центнеров яблок в год, стал примером праведного труда монахов и умения понимать природу.

Другой своеобразный ландшафт представляют аскетичные церкновные сады, характерные для деревянных храмовых комплексов Северной России. Одна-две яблони, растущие и радующие урожаем вопреки неблагоприятному для плодовых климату (на границе Кижского комплекса) являют собой еще один, особый тип сада при православном храме.

Интерес православных садоводов к растениям-интродуцентам и энтузиазм в акклиматизации на землях монастырей богатой природной флоры России вызвал появление в садах монастырей и храмов центральной России пород дальневосточного происхождения (бархат амурский, сирень амурская, орех маньчжурский).

В Петровскую эпоху в монастырских садах появляются все признаки обмирщения (секуляризации) ландшафта: мосты, гроты, мельницы, мощение дорожек. Ориентир на Европу стараниями Петра и его сподвижников определили регулярный стиль планировки главных монастырей Петербурга, в основном с оглядкой на голландские сады. К 1722 г. было высажено более 20 тыс. единиц саженцев клена, односторонние аллеи из рябин, берез, плодовые кустарники (смородина, вишня). Цветники включали тюльпаны, гвоздики, фиалки, шалфей. В цветниках же размещались клубника, салат, майоран. По сути, смешивались декоративный сад и огород.

Более того, многие огороды между церковными зданиями и домами, примыкающие к проездам участки в административном порядке заменялись на цветники и посадки рябин, сирени. Размывалась граница утилитарного и декоративного. Церковь никогда не стремилась к реализации какой-то завершенной идеи-схемы сада, к его обустройству по образу рукотворного рая. Причина, по нашему мнению – в эсхатологичности православного отношения к миру: рай на земле невозможен, есть лишь стремление к нему через страдания и долготерпение. Поэтому идеальный сад, который со средних веков живет в головах католика, человека западного менталитета, в русском монастыре не следует воспроизводить, так как это не имеет смысла. Православный человек живет движением к высшему идеалу и видит его лишь в загробном мире. Высшей ценностью истинно верующего является отречение от мирских благ ради справедливости, самоотверженность и сострадание к ближнему, вера в обретение рая только после смерти. Такая крайняя эсхатологичность православного мышления частично объясняет, на мой взгляд, специфику православного ландшафта.

Показательно, что вопреки обмирщению церкви в конце XIX века, несмотря на появление элементов регулярного оформления территорий монастырей, скромность и простота декорации ландшафта сохранялись в большинстве архиерейских дворов. Подстригались деревья и кустарники, все чаще в монастырях устанавливались штакетники, простые деревянные ограждения, которые организовывали движение по территории. В Толгском монастыре, более «продвинутом» в части «дизайна на показ», выстригается трехярусная живая изгородь из кустарников и деревьев, устраиваются аллеи к видовым беседкам, сохраняется уход за деревьями древней кедровой рощи. Все это развивает применение садовой символики на монастырской земле, скорее – по политическим мотивам. Здесь любил бывать император Николай II с семейством, по приезду всегда подходил к древним кедрам монастыря. Стиль диктовался модой того времени и тем, что монастырские власти всячески старались угодить (в т.ч. и регулярным ландшафтом) вкусам царской семьи, часто их посещавшей и делавшей большие вклады.

Монастырские сады конца XIX века сильно различались по богатству и в зависимости от их политической значимости по-разному благоустраивались. Ориентация на английские пейзажные сады-парки с характерным для них уютом и обжитым характером ландшафта по сути противоречила религиозному духу народа, выражала отрыв вкусов правящей элиты от народных культурных ценностей. 

Храм в Пловдиве (Болгария)

Широкие прямые мощеные аллеи прокладывались от монастырских келий к главному храму, так что в конце XIX века ландшафт, к примеру, Александровско-Невской Лавры приобрел парково-романтические черты. В современных ландшафтных работах на территории малых дворов при храмах стали все чаще реализовываться композиции-инсталляции с элементами символизма. Их применение уместно, если прихожане хотят на продолжительный период сохранить данный символ-сюжет во дворе своего храма. Частая же смена темы не желательна, так как противоречит православным установкам отрицания скульптуры и театральности в саду.

За последние два века принципы садов эпохи барокко по-своему переосмысливались монастырским садоводами России. Так, сложный рисунок партеров, устроенных на территории Смольного монастыря Петербурга со стороны р.Невы, несмотря на его нарочитую симметричность,усложнялся по мере удаления от центральной аллеи, такой прием придавал монастырской территории элемент динамики, так характерный для всей русской ландшафтной архитектуры.

Итак, важно помнить, что при создании монастырских садов дизайнер не должен поддаваться соблазну уйти в дизайнерскую игру с формой и цветом, малыми архитектурными формами, чтобы не оказаться в плену евродизайна, светской (по терминологии верующих – языческой или эллинистической) идеологии ландшафта. Главным критерием чистоты православного образа сада остается проникновение мастера в мессианский тип сознания православного человека.

 Леонид Михальчик
кандидат сельскохозяйственных наук, ландшафтный дизайнер